– Эт-то что еще? – нахмурился он.
– Это мой приятель, – ласково произнесла я, разворачиваясь и демонстрируя Лауриню птицу, устроившуюся у меня на запястье. – Хорош?
– Кто это? И откуда? – Лауринь явно не горел желанием приближаться к нам.
– Не видите, что ли? – удивилась я. – Ворон.
– Это – ворон? – с подозрением спросил Лауринь. – Такого размера?
– Северный, – хмыкнула я. – У нас такие не водятся.
– Вы его с собой привезли, что ли? – поинтересовался капитан.
– Ну что вы, – рассмеялась я. – Как такого на корабле везти? В клетку не очень-то засунешь, да и приметно… Нет, он сам за мной прилетел.
Ворон ухватил клювом прядь моих волос и потянул, явно выпрашивая угощение.
– Только не говорите, что вы лично высиживали его из яйца, – пробормотал Лауринь.
– Это подарок, – проигнорировала я несмешную шутку. Будучи на севере, я всерьез занялась ведьмовством, завела несколько полезных знакомств, вот такой-то знакомый и преподнес мне этот дар. – Помните, я вечно случайных ворон подзывала? И во что это вылилось? Ну а теперь, видите…
– Я вижу, – уверил Лауринь. – И все горожане увидят. Это же не ворон, это орел какой-то! Вы с его помощью собираетесь за кем-то следить, что ли?
– Почему нет? Птица умная, обученная… – я погладила шею ворона. – Летает много выше городских птиц, даже чернохвоста. Зрение отменное, одно удовольствие следить! Ну и послание передаст, если что, и перехватить его будет сложно! Лауринь, вы удивительно консервативны, должна отметить. Или, – припомнила я злоключения бывшего лейтенанта, – вы опасаетесь, что мой красавец вашему полковнику на голову нагадит?
Лауринь открыл было рот, но ничего не сказал, видно, тоже вспомнил ту давнюю историю с вороной и рассмеялся.
– Вам виднее, – сказал он. – Но где вы держите такую громадину?
– Ну не в доме же, – пожала я плечами. – Он под открытым небом привык жить, а кормить его не надо, он себе сам пропитание найдет. Держите!
Я бросила ворона в воздух, тот тяжело взмахнул крыльями и устроился на руке Лауриня, которую тот невольно вскинул, прикрывая лицо. Заглянул капитану в лицо, покрепче уцепился когтями за его запястье…
– Фло, ваши шутки когда-нибудь… – начал тот.
– Вы знакомьтесь, – перебила я. – Пригодится!
Лауринь посмотрел на меня с подозрением, но все же осторожно коснулся блестящих черных перьев. Ворон не возражал, с интересом разглядывал капитана, потом снова хрипло прокричал чуть ли не в ухо Лауриню.
Снова хлопнули крылья. Капитан мотнул головой и длинно выругался.
– Фу, Лауринь! Раньше вы не позволяли себе так выражаться при дамах! – нахмурилась я, поглаживая другую птицу, устраивающуюся у меня на руке.
– У вас с собой целая стая?
– Нет, всего пара, – я приласкала второго ворона. – Этот застенчивый, не то что первый. Да, кстати, тот, который у вас – это Ррах, а у меня – Ррох.
– Вы их различаете?
– Да, вы тоже научитесь, если захотите, – хмыкнула я. – Они совсем не похожи, хоть и из одного гнезда… Ладно, Лауринь, надо ехать!
Я взбросила Рроха вверх, он взмыл в небо, его близнец последовал за ним.
Далеко они не улетят, эти птицы приучены быть подле хозяина. Они еще совсем молоды, им и десяти лет нет, а срок жизни северных воронов сравним с человеческим. Потому тамошние ведьмы так охотно берут этих птиц в помощники и, не побоюсь этого слова, напарники. Я, признаться, опасалась, что они не смогут пересечь бурное зимнее море, слишком долго не было птиц, но… все-таки сумели. Ррох немного поотстал, явился позже Рраха, видимо, пережидал непогоду на каком-то островке, а как прояснилось – прилетел ко мне. Но все же явился, а я уж опасалась, что останусь только с одной птицей…
– Так у вас есть какой-то план? – снова поинтересовался капитан.
– Посмотрим, что за торговец, – сказала я. – Может статься, он вовсе никакого отношения ко всему этому не имеет, но…
– Но ваша интуиция вам о чем-то говорит, – закончил он.
– Вот именно. – Я села в седло. – Если Вейриш запомнил этого человека, значит, что-то в нем было. Что именно, я хочу увидеть собственными глазами. Едем!
Люблю арастенские базары! Они не настолько пестры и пышны, как южные, но и не настолько серьезны и степенны, как северные. Здесь всего понемногу: тут вас могут обсчитать, а могут за бесценок продать сущее сокровище, главное – найти подход к продавцу. Но будьте уверены, он тоже будет искать подход к вам, и он-то в этом деле куда как более сведущ!
– Лепешки! Горя-ачие лепешки!
– А вот кому ринта! Кому ринта!
– Не желаете? – покосилась я на Лауриня.
– Разбавляют, – лаконично ответил он, я рассмеялась, и дальше поехали молча.
– Ковры данжерские, теплые, мягкие. Заезжай, красавица, все, как есть, покажу, расскажу, расстелю под ножки твои нежные!..
– Посуда из Цияня, сама красота, сама чистота! На просвет все видать, кипяток нальешь – не лопнет, а холод сама сохраняет! Возьмите, госпожа, не пожалеете!
– Платки пуховые!..
– Са-а-ало! Грудинка копченая, окорока, налетай, народ!
– Веники, веники отменные!
– Капуста свежая, капуста квашеная, с болотной ягодой, с грибами, закуски лучше не найдешь!
– Шубы, шубы! Овчина, выделка лучшая, на весу не почуешь! А вот кому медвежья шкура! А кому волчья!..
– Пироги-и-и! Пироги с мясом, с вареньем, с луком и яйцами!..
Я не утерпела, купила пирожок с луком и жевала его на ходу. Только в Арастене такие пробовала посреди зимы! Хозяйки как-то проращивают лук на зелень, пекут пироги – объедение!
– Вы, тетушка, вроде раньше не злоупотребляли деликатесами, – заметил Лауринь.
– Вы просто со мной на таких вылазках в городе не бывали, – беззаботно сказала я.
– Что покушать тетушка Фелиция любит, я помню, – продолжал издеваться Лауринь, – но чтоб с уличных лотков…
– Да вы завидуете просто, – хладнокровно ответила я и отправила остаток пирога в рот. – Ну, где этот наш торговец? Вам ведь ваши люди описали, как его найти?
– Вон там, где лавки со всяким барахлом, – указал Лауринь.
– Отлично. – Я спешилась, взяла кобылу под уздцы, уверенно пошла вперед. – За моего племянничка вы уже не сойдете, стало быть, сыграете супруга!
– Ну, знаете! – Лауринь аж споткнулся.
– А что такого? Богатые торговки в летах любят на себе женить молодых да красивых, – хмыкнула я. – Из управляющих там или охранников… Будем надеяться, что в лицо вас этот человек не знает.
– Откуда бы?
– Да мало ли! – ответила я. – Не угадаешь… Вы, Лауринь, держитесь дерзко, но если я рявкну – умолкайте. Это вам ясно?
– Куда уж яснее, – сквозь зубы произнес он.
– Тогда идемте. Вон те лавки, если я правильно помню, – прищурилась я.
– Они самые…
Довольно долго я в своей наихудшей ипостаси (а назвать Фелицию Нойрен приличным словом вряд ли у кого из торговцев повернулся бы язык!) выводила бедных лавочников из себя. Лауринь, должна отметить, держался на высоте, то и дело отпуская такие замечания, что торговцы лишь краснели и бледнели, стараясь не расхохотаться над самодуркой в летах. В юности он не был столь находчив и сметлив, должна отметить!
К тому моменту, как мы добрались до искомой лавки, я успела обвеситься всевозможными побрякушками и сразу почувствовала себя, как в старые добрые времена. Разумеется, я торговалась и ругалась с лоточниками: те напирали на то, что такой солидной даме не пристало мелочиться, я же говорила – рисс ар бережет, и выходила победительницей из этих схваток.
– Сюда зайдем, – скомандовала я, уловив кивок Лауриня. – Да не морщись, не морщись, чай, не на твои покупаю!..
– Чего изволите, госпожа? – мигом обратился ко мне торговец. Был он лет сорока или пятидесяти на вид, с хитроватой физиономией, веселыми умными глазами. Короткая седоватая бородка, загорелая кожа – видно, он не только в лавке штаны просиживал, но и лично за товаром ездил. – Ищете что-то определенное или так, приглядываетесь?
– Приглядываюсь, – решила я, осмотрев стены.
На прилавке – всякая дребедень, от пряжек и заколок до небольших стилетов, яркая дребедень отвлекает внимание, а вот то, что развешано по углам…
Оружейник, вот как! Ножи, кинжалы, а вон даже несколько шпаг.
– Моему дорогому новая игрушка потребовалась, так вот пусть смотрит!
– А что же к нам, а не на Оружейную? – прищурился лавочник.
Вопрос резонный: на той улице расположены лучшие мастерские, там работают известнейшие мастера, нейры и арнаи не гнушаются наведываться туда.
– Так там цены задирают безбожно, – ответила я, – да за новодел, который в руки взять стыдно! А тут, бывает, такие вещицы попадаются, что взглянуть любо-дорого! Ну-ка, уважаемый, покажите во-он тот кинжал, уж больно рукоять интересная…
И долго торговец пытался убедить меня в том, что кинжал этот – работа из далекого Шинлея, настоящая кость морского коня с инкрустацией перламутром! Будто я не видела, что это всего лишь обычный рог… ну, хоть перламутр оказался настоящим, и на том спасибо.
